В 1991 году многие в нашей стране напряженно следили за дрейфом в антарктических льдах научно-экспедиционного судна «Михаил Сомов» и его героического экипажа. Экспедицию затерло льдами возле станции «Молодежная» и над ней постоянно витала опасность гибели экипажа и грузов для научных станций. Но судно продемонстрировало удивительную живучесть, а экипаж – образец слаженной работы и мужества. Полярники, большая часть экипажа и грузы были сняты тогда с «Михаила Сомова», однако дрейф продолжался почти полгода. С тех пор прошло много лет. Изменился климат Земли, изменилась сама наша страна. Однако оказалось, что «Михаил Сомов» до сих пор в строю. Более того, теперь это судно тонкой нитью связано и с нашим Плесецком, поскольку сейчас на нем несет свою вахту наш земляк, совсем еще молодой плесетчанин Константин Исполатов. Мне удалось побеседовать с нашим земляком и о легендарном судне, и об Арктике.

- Константин, как ты оказался полярником?

- Я и думать не думал ни о какой Арктике. Уже несколько лет работаю во Втором объединенном авиаотряде города Архангельска. Мы сотрудничаем со многими, в том числе и научными, организациями. Прошлой весной потребовалось срочно заменить человека и поэтому мне предложили командировку на «Михаила Сомова». Я немного колебался, поскольку никогда не был в Арктике, корабли видел только издали и не очень хорошо представлял, что меня ожидает. Но потом подумал, что это может быть интересным, и согласился. 
В мае прошлого года я вышел в свой первый рейс. Рейс был коротким, всего пару недель. «Михаилу Сомову» нужно было обеспечить некоторые полярные станции в Арктике продуктами, топливом и прочими необходимыми материалами. 

- Что входит в твои обязанности на судне?

Я являюсь членом авиазвена. Всего нас на «Сомове» шестеро: командир воздушного судна, второй пилот, бортмеханик и мы, авиатехники. Я выполняю палубное техническое обслуживание вертолета Ми-8, его швартовку. После каждого рабочего дня мы должны оперативно зацепить вертолет специальными цепями, закрепить лопасти винта, поскольку в Арктике постоянно дуют сильные ветры, и с учетом скорости самого судна при встречном ветре его скорость может достигать 40 - 50 метров в секунду. Профилактика агрегатов, подготовка к вылету, обогрев корпуса вертолета – тоже на мне.

- И каковы были твои первые впечатления от «Михаила Сомова» и от Арктики?

- Мой первый рейс был хотя и самым коротким, но для меня он тянулся дольше, чем для других. Я почти не спал и не мог наглядеться вокруг — настолько мне все нравилось и было познавательно! Это и свои новые обязанности в новых обстоятельствах, и новые люди, и ощущение холодной покачивающейся бездны под тонкой палубой. А природа!? Она захватила меня, и я почти не уходил с верхней палубы, наблюдая за морем, за заснеженными вершинами проплывающих мимо арктических островов. Мы прошли 600 миль, в море было много плавучих льдов, и, хотя был май, берега были покрыты снегом. И это тоже было для меня удивительным. 

- А что было у тебя до «Михаила Сомова»?

- Ну, тут как раз все обычно. В 2014-м я закончил девять классов Плесецкой средней школы и особо не раздумывал, куда мне идти дальше: задумка-то у меня давно уж была. Я поступил в Выборгское авиационное училище, где и получил среднее специальное образование по специальности «авиационный техник по планеру и двигателям вертолета». Затем я сразу попросился в армию, чтобы не терять время и уйти служить с весенним призывом. Отслужил в танковых войсках и около трех лет назад устроился в авиаотряд в Васьково.

 - Получается, ты сам в небо не поднимаешься?

- Иногда приходится. Вертолетная площадка на «Сомове» устроена таким образом, что хвостовая часть «Ми-8» свисает над кормой и до нее мне с палубы не добраться. Но регламент требует периодически осматривать эту часть, производить различные работы и профилактику. Поэтому иногда мы запрашиваем полярников и пользуемся их площадками на станциях. Мы перелетаем к ним, где я и занимаюсь обслуживанием хвостовой части. Иногда и ремонт всего вертолета делаем на суше. Так что я не только в море и на суше, но и в небе. 

- А ты знаешь, что судно, на котором ты трудишься, легендарное? И имя оно носит так же непростое!

- Конечно, знаю! Михаил Михайлович Сомов – из первой десятки наших полярников. Во время войны он проводил наши корабли по Севморпути и даже участвовал в бою с прорвавшимся к Диксону немецким крейсером. В послевоенные годы он на дрейфующей льдине командовал полярной станцией «Северный полюс-2». Именно ему и доверили возглавить первую Советскую Антарктическую экспедицию. Под его руководством были в Антарктиде построены первые научные станции. Станция «Мирный», например. В середине 50-х он, с санно-тракторным «поездом» первым из наших и до центральных районов Антарктиды добрался.

А судно наше было построено в середине 70-х годов. Так что возраст у него почтенный, особенно, если учитывать через какие испытания ему пришлось пройти. В первые десятилетия своей службы он трижды вмерзал во льды и дрейфовал в Антарктике. С тех пор на «Михаиле Сомове» осталась отметка. На память. Во время второго или третьего, самого опасного дрейфа, команде пришлось в районе ватерлинии ставить балки-распорки между стенками борта, иначе корпус мог бы не выдержать напора льда. Вот с тех пор одна распорка и осталась. Мы с товарищем спускались вниз в носовой части, видели ее. История! Может быть, благодаря этой распорке «Сомов» и остался на плаву. Он же не ледокол, а дизель-электроход ледового класса и нам по плечу лед не толще 70 см.

- А сейчас «Сомов» в Антарктике бывает?

- К сожалению, нет. Зато сейчас наш «Михаил Сомов» превратился в настоящего «арктического бродягу». На его, так сказать, плечах лежит забота о снабжении всех наших арктических полярных станций. На нашем судне метеорологи и ремонтники навещают автоматические метеостанции на побережье. Мы возим на острова Ледовитого океана геологов и биологов. Возили ученых, которые подсчитывали поголовье белого медведя в Арктике. 

Главным преимуществом «Михаила Сомова» является наличие вертолетной площадки. Получается, что мы – глаза и руки наших экспедиций. Судну не обязательно швартоваться к берегу. Все работы мы выполняем прямо с рейда, бросив якорь. Ледовая обстановка не всегда позволяет встать рядом со станцией. Один раз нам пришлось обслуживать полярников с расстояния 160 миль! Ближе мы пробиться не смогли – сплошное ледяное поле и торосы. 320 миль – это только один рейс. И таких рейсов нам пришлось сделать несколько. А не было бы вертолета, то полярники так и не получили бы топливо и припасы.

- И как часто приходится работать вам, вертолетчикам?

- Да практически постоянно. Хотя во время переходов, конечно, полегче. На ледовую разведку теперь вертолет вылетает редко: капитан со спутника данные о льдах получает. Так что, пока судно в движении, в мои обязанности входит каждые четыре часа осматривать вертолет, крепления и, если необходимо, отчищать от снега и льда корпус. И ремонтировать, если нужно. А вот когда подходим к местам назначения, работа наша длится день и ночь, пока не закончится. Вертолет начинает трудиться с восходом солнца, часов с четырех утра. Соответственно, мы, техники, начинаем работу на час раньше – надо же подготовить машину. 

- Какие районы Арктики ты уже посетил?

- Самое запоминающееся место для меня — это Земля Франца-Иосифа. От самого северного острова этого архипелага до Северного полюса всего восемьсот километров. Я там уже был несколько раз. Очень суровые и красивые в этой своей суровости острова. А вообще, мы до 50 полярных станций за один рейс можем обслужить по всей Арктике. 
Понравился мне и остров Врангеля. Это уже в другой части Арктики, в Чукотском море. Там даже заповедник есть. В нем сохраняют популяцию овцебыков. Я их видел, потрогать можно было, только руку протяни.

- А белые медведи?

- Их мы постоянно видим. Это для нас зверь привычный. Порой даже в открытом море можно встретить. Судно идет к месту назначения, вокруг чистая вода на десятки миль, а на проплывающей одиночной льдине он, белый мишка. Да еще прыгнет в воду, начнет плавать вокруг «Сомова» нам на радость.
Нарвалов еще видел. Это такие огромные морские единороги – китообразные с длинным и тонким бивнем на голове. Они только в Арктике и водятся. Необычное существо, как будто не с нашей планеты.

- Какие-то запоминающиеся случаи бывали? 

- Да много чего было! Про опасные случаи рассказывать не буду, потому что мама прочитает. Арктика ведь: океан, льды, ветры. Бывает всякое. Однажды полярнику на Земле Франца-Иосифа стало плохо, у него сильно заболело ухо. Да так, что нам пришлось отклониться от нашего маршрута и как только вертолет смог дотянуться до станции, борт был поднят с палубы, мы сняли со станции человека и благополучно доставили его до больницы в Архангельске.

А в прошлом году возвращались мы домой с самой Чукотки. Больше месяца ходили. Но в проливе Карские Ворота у Новой Земли уперлись в сплошные льды. Весь пролив оказался забит ледяными полями. Пришлось еще месяц у пролива простоять, ждали, когда он очистится. А он не очистился. Думали, что зимовать придется или ледокол вызывать, чтобы вызволил нас из плена. Пришлось обходить Новую Землю с севера. Но и там еле успели, еще пару дней и море встало бы. 

- Не скучно на судне?

- Некогда скучать: работа. Но на «Михаиле Сомове» какой-то необходимый минимум, чтобы не скучать, имеется. Есть зал отдыха. Там спортивные тренажеры, теннисный стол. Имеется на судне и сауна. Мы воспринимаем ее как один из важных видов досуга. Телевизор есть в кают-компании. А вообще, каждый сам себе организует быт и досуг. Берем в экспедицию в каюты свои телевизоры, компьютеры, планшеты. На корабле есть локальная сеть, поэтому играем друг с другом, обмениваемся фильмами, музыкой и так далее. 
Режима особого нет. По расписанию только прием пищи. А остальным временем каждый волен распоряжаться по своему усмотрению. Нравится мне там!
- Я знаю, что однажды тебе пришлось встречать на «Михаиле Сомове» свой день рождения. Как все прошло?

- Это было в прошлом году, весной, в самый первый рейс. Я еще и не знал никого на судне. Но оказалось, что экипаж обо мне знает. Меня поздравили по громкой связи, кок испек большую пиццу, пирожков всяких. В кают-компании было большое чаепитие всей командой.

- Как близкие относятся к твоей работе? Наверное, гордятся тобой?

- Папа и мама на первых порах переживали, конечно, даже были против. Мама и любимая девушка, наверное, переживают до сих пор. При первой возможности стараются на связь выходить. Но и они привыкают – все-таки уже шесть экспедиций за плечами!

 - Говорят, что Арктика стремительно меняется. И в плане природы и климата, и в плане освоения. Ты в Арктике еще совсем недолго. Но может быть, уже заметил какие-то изменения?

 - Старожилы из экипажа говорят, что действительно здесь, за полярным кругом, стало по-другому. Климат стал заметно мягче, ледовые поля уменьшаются, острова теряют свой ледовый и снеговой покров, меняется даже характер течений. Там где раньше всегда был лед, сейчас свободная вода, и наоборот, проливы, где раньше льды не встречались, могут быть забиты льдинами. И метеорологи понять не могут, в чем причина. То ли это закономерные изменения, то ли последствия человеческого влияния. 

А вот людей в Арктике стало больше. Много военных, да и гражданское строительство идет. С советских времен на островах осталось много мусора: бочки из-под топлива, старые вагончики полярных станций, какие-то ангары, ступени ракет и подобное. И теперь Арктика понемногу очищается. Наш «Сомов» в этом принимает активное участие. Например, обратно мы пустыми не идем: всегда стараемся загрузить какой-то мусор и доставить его в Архангельск на переработку. Мы с Новой Земли много чего нашим «Ми-8» вывезли. 

- И последний вопрос. Лет пять назад одна студентка САФУ, работая с аэрокосмическими снимками, обнаружила несколько вытаявших из-под снега и льда маленьких островов. Ты на Арктику смотришь воочию, вживую. Как бы ты назвал остров, если бы тебе повезло его открыть?

- Земля Вероники…

А. Плюснин.


© Сетевое издание "Плесецкие новости"