В 1932 году отношение к спецпереселенцам в целом к лучшему не изменилось. Ст. помощник прокурора Северного края Кудряшов докладывал: "В поселке Лунмич люди питались исключительно грибами и ягодами. Те, кто имели силы и не были задержаны, бежали, человек 40 из партии умерли от истощения. Горячей пищи не видели в течение 2 месяцев. К тому же комендант, десятники при малейшем проступке били, а иногда и расстреливали. Комендант, например, всегда ходил с плеткой, которая дана ему специально для избиений».[28]

В 1933 году положение спецпереселенцев существенно ухудшилось. Были снижены нормы на продовольствие. Если в 1932 году семьи спецпереселенцев снабжались по нормам 9 кг муки, 0,9 кг крупы, рыбы 1,5 кг, сахару 0,9 кг в месяц, то в 1933 году стало: муки 5 кг, крупы 0,5 кг, рыбы 0,8 кг, сахару 0,3 кг. Местные власти ничем помочь не могли. В крае «соли, спичек, мыла, керосина в большинстве районов нет уже совершенно в течение нескольких месяцев».

Прибывшие в текущем году семьи состоят сплошь из нетрудоспособных (большинство глав семей было изолировано в особом порядке и в спецпоселки не направлено). Имеется факт обморожения спецпереселенцев «при полном отсутствии снабжения их готовым платьем и необходимой обувью». В Плесецком районе «по всем поселкам количество побегов определяется в 600 – 700 человек, бегут одиночки и семьи». Особенно тяжело приходилось новым контингентам, прибывших в самом начале 1933 года. 19.11.32 вышло особое постановление бюро крайкома немедленно уменьшить нормы снабжения спецпереселенцев. В Няндоме нетрудоспособным спецпереселенцам вместо 300 г хлеба стали выдавать по 85 г. В Постановлении Президиума Севкрайкома о хозяйственном устройстве спецпереселенцев от 22.03.33 года отмечалось: "Положение спецпереселенцев настолько ухудшилось, что «они обречены на голодовку, употребляют в пищу разные суррогаты (древесину, опилки, мох, березовую кору и т.д.), павших лошадей, собак, кошек и т.д. На этой почве увеличились заболевания и смертность, создалось массовое бродяжничество и увеличились побеги». Завезенный новый контингент около 3 месяцев питается по прежним фондам, на них ничего не выделено. Рабочие из спецпереселенцев, в том числе ударники, самовольно уходят с работ и бродяжничают в поисках продовольствия по окрестным деревням группами по 50 – 100 человек. Из - за недостатка теплой одежды 50% трудоспособных из нового контингента не могут выйти на работу. Спецпереселенцы толпами по 150 человек явились в поселковые комендатуры с требованиями хлеба и выкриками: «Бей коменданта, громи склады и разбегайтесь». Случаи эти не единичны.[32]

Среди местных руководителей ходило мнение, что среди спецпереселенцев немало людей, которые никогда не будут лояльны Советской власти, в частности, «есть такие лица, которые не нашего духа». «Заболевший на работе спецпереселенец снимался со снабжения и передавался на 240 г в поселок, трудно ожидать восстановления трудоспособности, чаще всего он теряется как рабочая сила». В Плесецком, Приозерном и Емецком районах насчитывалось 12 тысяч нетрудоспособных и только 3685 работали в лестранхозе, на 85% состоявшем из спецпереселенцев, ссыльных и заключенных. Только по 3 лесопунктам по Кочмасской ветке в Плесецком районе 246 человек с отеками. Зарегистрированы цинготные больные. Имеется общее истощение детей, отсутствие детской резвости. В районе умерло в январе 34 человека, в феврале – 71, в марте в связи с сокращением пайка смертность еще более выросла. Больных только по 9 поселкам почти 400 человек. В спецпоселках Белое озеро, Волчаница, Кобыла переселенцы разрыли закопанных в земле лошадей и употребили их в пищу, в Ижошке и Водопаде ловят собак и кошек и едят их, притащили с этой целью из леса сдохшую лошадь, пекли на костре конскую кожу и так питались. Едят также опилки, трут через железо березу, опухшие дети ходят по помойкам, собирают разную дрянь, попрошайничают.[33]

«Все еще остаются непримиримые со злым блеском в глазах, способные претворить в благоприятный момент ненависть в классовую месть… Но большинство же из старших поколений – сломлено… не собираются бежать, потому что убедились, что к прежнему нет возврата. Эти в 1933 году принялись за то, что нам и надо. Работают с подъемом на полях, хорошо вспахивают землю, сеют, копают огороды… Понятно, что старшие поколения не станут когда – либо сторонниками Советской власти, но они именно сломлены, покорены и поневоле свою деятельность направляют туда, куда мы хотели. Это бесспорно – наша победа.».[34]

Секретарь крайкома В. Иванов заявлял: «спецпереселенец, если он перевыполняет норму, не ударник… Потому, что у него нет социалистического отношения к труду. Он понимает одно – урвать побольше, чтобы себя накормить получше. Наше понятие об ударнике другое».[36]

Зимой 32/33 года «в сильные морозы на лесопункте №9 спецпереселенцы в числе более 70 человек поморозили кто руки, кто ноги, кто лицо и естественно не могли после этого некоторое время выходить на работу. Их через 3 дня сняли со снабжения и беспомощные, больные они были обречены на голодовку. Большая часть из этих обморозившихся перемерли.[37]

В материалах обследования спецпосёлков Плесецкого района в мае – июне 33 года отмечалось, что в 31 году не сеяли, в 32 были попытки, но земля была обработана плохо, не удобрялась, в результате овёс и ячмень не созрели, их скормили скоту. Всего по 3 поселкам 12 коров и 2 козы.

Подведем некоторые итоги массовых ссылок кулаков в Северный край за 1930 – 1933 годы по материалам докладных записок ПП ОГПУ. Только в 5 спецпосёлков Плесецкого района прибыло в разное время 6315 человек, убыло 3358, в том числе бежало 1835 (29%) и умерло 507 (8%). На железнодорожной ветке Плесецкая – Кочмас располагались спецпоселки Ижошка на 13 км, Перекоп на 17 км, Лиственница и Глубокое на 24 км. За январь – май 33 года по всем спецпосёлкам района умерли 777 человек, а за тот же период 32 года – 329. Бежали – 1008 человек.

К сентябрю 34 года сохранились посёлки: Малые избы (56 – 33), Волчаница (66-167), Тегра (74-221), Бор (138-388), Березовое (715), Карасово (91-347), Ижошка (400-1140), Перекоп (246-563), Лиственица (108-254), Глубокое (102-292), Белое (191-471), Солозеро (164-409), Кобыла (55-167), Сосновка (263-745), Дубровка (110-338), Малиновка (130-296), Ваймуга (88-282), Водопад (265-446), Кенг – озеро (59-200). Всего 2859 семей, 7574 человек. В Приозёрном районе спецпосёлки: Пуга (50-162), Заозерье (95-284), Торос – озеро (48-175). Цифры в скобках: (семей - человек).

К 1935 году число спецпоселков сократилось - одни ликвидировались, другие сливались. Спецпоселки «Кобыла» и «Малые избы» слились в «Березовку. «Торос - озеро» Приозерного района ликвидировано. Несмотря на сложности устройства имеющихся контингентов, краевые власти добивались присылки новых. После 5 лет с начала кампании ставилась задача обеспечить в 1935 году всех спецпереселенцев собственным продовольствием (овощами, картофелем, хлебо - крупяными продуктами). Нормы снабжения скотом: по одной лошади и корове на 35 человек, по овце или козе на 25 человек. Но продавать поселенцам лошадь предлагалось в 3-4 раза больше рыночной стоимости. Утвердилась практика выдачи авансов, которых не хватало даже для покупки хлеба. В Волчаницком лесопункте «нет задолженности по зарплате, оказалось, что они должны лесопункту за свою работу по 150-200 рублей». В результате за 4 квартал 1936 года и январь 1937 года из Плесецкого района сбежали 1059 трудпоселенцев.[42]

В 1937 году весь основной производственный штат, так и счётно–конторский и особенно аппарат Трансторгпита и 80% рабочих состояли из трудпоселенцев. В августе была проведена НКВД широкомасштабная операция по очищению Северной области от антисоветского элемента. Подлежали аресту те, кто ранее привлекался к ответственности по политическим мотивам. Основу арестованных составляла «кулацкая ссылка». Но появились и такие предложения: "считаем необходимым организовать сельсоветы в спецпоселках с сохранением в них комендантов НКВД. Разрешить спецпереселенцам переезжать с семьями к местам работы. Лучших принимать в комсомол".

По постановлению СНК СССР от 29.12.39 года в феврале – марте 40 года в область прибывают 8084 семьи 42 тысячи спецпереселенцев - бывших польских осадников. В июне – июле еще будет 17 тысяч. Расселение предполагалось в 24 районах в 29 действующих и 52 созданных вновь поселка. В ходе инструктажа секретарей райкомов отмечается: «Что мы делали с кулаками, то делать и с ними. Осадники – это закаленные враги… Их забрали из гнезда, они озлоблены, они могут пойти на все… Не допускать общения коренных жителей с ними, нужно изолировать этих людей от населения… Ни одного лишнего кг хлеба на них не будет даваться. Они приедут и должны сразу идти в лес работать».[45]

Кроме того, в 1940 году завезено из Западной Украины и Белоруссии 13049 семей рабочих, из них работоспособных 29500 человек. [46]

Политика спецпереселения оказала серьёзное влияние на подъём экономики района и кардинально изменила демографическую ситуацию. Если в 1929 году в 236 населённых пунктах района проживали 17,7 тысяч человек, то в 1939 году в 312 населённых пунктах проживало 47,8 человек, то есть он стал одним из наиболее крупных в области. Спецпосёлки располагались в Самодедском, Яковлевском, Савинском, Плесецком сельсоветах. В 30 году на базе 5 спецпосёлков кочмасской ветки сформирован Кочмасский сельсовет из 9 населённых пунктов. При этом изменилась структура заселения. Если в 1929 году наиболее густонаселёнными местностями являлись те, что прилегали к рекам Онеге, Моше, Емце, Мехреньге, то к 1939 году таковыми стали территории прижелезнодорожных сельсоветов, то есть места расселения спецпереселенцев. Отныне эти поселки и определяли дальнейшее развитие района.

Список использованных источников:

Государственный архив Архангельской области отдел социально – политической истории (ГААО ОДСПИ) Ф.290 оп.1 д.378 л.11 – 12. 3. Там же д.388 л.33 5. ГААО Ф.621 оп.3д.26 л.221. 6. ГААО ОДСПИ Ф.290 оп.1 д.379 л.23. 7.Там же д.379 л.96. 8. ГААО Ф.621 оп.3 д.27 л.75. 10. ГААОФ.621 оп.4 д.5 л.21. 13. Там же оп.4 д.6 л.107. 17.ГААО Ф.621 оп.3 д.49 л.13,101. 18. ГААО ОДСПИФ.290 оп.1 д.1091 л.10-16. 19. Там же д.1091 л.10-16. 20. Там же д.943 л.177 – 187. 27. ГААО ОДСПИ Ф.290 оп.1 д.1197 л.90-91. 28.Там же д.1198 л.21 32. Там жед.1447 л.13-14. 33. ГААО Ф.621 оп.3Д.201 л.127. 34. ГААОФ.621 оп.3 д.201 л.268. 36.Там же д.1536 л.207. 37. Ф.ГААО Ф.621 оп.3 д.201 л.269. 42. ГААО ОДСПИФ.290 оп.1 д.1284 л.91-94. 45. Там жеФ.296 оп.1 д.730 л.7-9. 46. Там же Ф.296 оп.1 д.663 л.159.